Алексея Ивановича, что-то по-прежнему записывающего в свой блокнот, он вообще внимания не обращал. Как будто его и не было на борту «Бегемота». Писатэл. Дедушка беспрерывно подкуривал и набивал свою трубочку сухим табаком. И только один раз он сказал папе мальчика:
– Я, когда маленький был, все время убегал из деревни. И в горы убегал, к абрекам, и в Грузию… Один раз залез в трюм с углем. Так и не убежал никуда. Так здесь и остался. У меня теперь четыре внука. А мы его найдем обязательно. Только ты не ругай его.
Автандил, Алексей Иванович и папа мальчика легли на дно баркаса, укрывшись двумя солдатскими одеялами. Так было теплее.
Под утро Мишико разбудил их и сказал:
– Волну прошли, ставьте «тошибу». Ты поведешь, Автандило. Но я тебе буду подсказывать – куда. Нам бы сейчас не промахнуться.
Мишико снял румпель и деревянный руль. Мотор поставили и присели у выдвижного столика позавтракать. Тем, что Мишико назвал взять необходимое – сам знаешь что. Столик отстегивался от борта и укреплялся рейками-подпорками. Вообще на мотоботе, заметил папа мальчика, все было устроено примитивно и грубо, но опробовано, наверное, десятилетиями. Или уже столетиями? И отполированная ручка румпеля, соединенная с широкой лопастью руля, и выдвигающийся козырек, и откидной столик, и газовая горелка с баллончиком, на которую поставили закопченный чайник. Дедушка Мишико из всего собранного в дорогу ничего есть не стал. Он только лаваш намазал сливочным маслом, а сверху положил кусок брынзы. С удовольствием закусил, выпив полкружки чачи. Кружку ополоснул в морской воде за бортом, налил туда черного кофе из термоса, заваренного Майей на берегу. Но добавил из чайника кипятку и засыпал пару ложек растворимого кофе. «Вот и позавтракал», – сказал Мишико. Банку с кофе он достал из бардачка мотобота. Там же лежали ветошь, крючки, пачка кускового сахара-рафинада, присыпанная табаком, обмылок дегтярного мыла и разнокалиберные гаечные ключи. Из второго бардачка Мишико извлек тяжелый бинокль, цейсовский. Он настроил окуляры и пояснил:
– Фашистский! От отца достался. А отцу – от деда. Гудаутский батальон первым схватился с немцами. Да… Тысяча девятьсот сорок второй год. Деревня такая есть в горах – Псху. Девятого сентября освободили. Выбили эдельвейсов. Не знаешь, кто такие эдельвейсы? Альпинисты фашистские. Жители Псху никому не сдавались – ни русскому царю, ни Сталину, ни фашистам. И грузинам мы не подчинимся. Поэтому нас зовут псхуевцы!
Он, может быть, первый раз за все время такую длинную речь произнес. И засмеялся. Дедушка Мишико был щербатым. Передних зубов не хватало.
Кольчугин прокомментировал. Опять был в теме:
– В отличие от приморских абхазов, жители Псху не были ни христианами, ни мусульманами. В поселении не было ни церквей, ни мечетей. Горцы исповедовали свою веру. В Псху располагалось знаменитое абхазское святилище Инал-Куба-ныха.
– Оно до сих пор там располагается, на горе стоит, – сказал Мишико, – мы, абгазы, упрямые… А перед святилищем врать нельзя. Ардзинба, президент, он что сделал, когда грузины напали? Он лично молился на горе Дыдрыпш-ныха [13], у села Ачандара. Род Ардзинба из нашей деревни.
Мишико повернулся к Алексею Ивановичу:
– Так и запиши – псхуевцы!
– Может, все-таки псхуяне? Или – псхувцы… – засомневался литератор.
– Приезжал тут как-то один, сказал, что из КГБ. Лет пятьдесят назад. Сильно ругался, – пояснил Мишико, – мы овечью шерсть сдавать перестали. И он нас так назвал: «Вы не советские крестьяне! Вы какие-то псхуевцы!»
– Дедушка Мишико, ты знаешь, как я тебя уважаю, – сказал Автандил, – но какой ты абгаз? Мишико ведь грузинское имя.
– Э! – Мишико махнул рукой, – как вышло? Бабка Евлампия грузинкой была… Царствие ей небесное. Тоже такая вредная была!.. Мишико – и всё тут!
– А вот когда грузины напали, ты на чьей стороне был – на грузинской или на абхазской?
Дедушка обиделся:
– Мысль держи, Автандило! Я был на стороне мандаринов! Кому война нужна? Мне или тебе? Она нужна тем, кто никак не может поделить наши мандарины! Фильм «Мандарины» [14] видел? Если бы я был Путиным, знаешь, что бы я сделал?
– Ну и что бы ты сделал? Грузия воевала за свои исторические земли. Абхазия – за свои… Ты же сам сказал, что абхазы никому еще не сдавались.
– Я бы создал новую страну. И назвал бы ее Кавказ. Да и создавать нечего – она уже есть. У каждого народа своя территория. У армян, у грузин, у абхазов, у чеченцев… Можно избрать парламент из стариков! Ну?!
– Дедушка Мишико! Это утопия… У всех разные интересы! На первом же заседании твоего парламента старики поубивают друг друга своими палками! Кого поставить управлять страной «Кавказ»?!
– Да хоть бы и Кадырова! Он своих бандитов разогнал? И наших разгонит!
По поводу разных национальных интересов и грузинского имени Евлампия папа мальчика не стал ничего комментировать. Хотя и мог бы… Но уж больно тема деликатная. Но про село Псху продолжил:
– За непокорность и сопротивление царские генералы в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году коренных жителей долины Псху – около четырех тысяч человек – депортировали под охраной царских войск. Многие уехали в Османскую империю – к туркам, и ассимилировались там. Часть осталась в Абхазии – в прибрежных районах. Около тысячи человек переселились на Северный Кавказ. Абазинское горное общество Псху в древности составляло отдельный субэтнос абхазского народа. Это – исторический факт. Псху – единственное село в Грузии и Абхазии, куда дошли немцы. Но продержались они там всего семь дней. Дедушка Мишико правильно говорит: девятого сентября тысяча девятьсот сорок второго года Гудаутский батальон, с помощью местных жителей, выбил элитные войска дивизии «Эдельвейс» из горного селения Псху.
18
К обеду заметили ялик. Он кружил на одном месте. Мишико показал на правый борт ялика, с которого вертикально вниз уходила натянутая леска.
– Похоже, малчик рыбину поймал… Большую! Я все никак понять не мог, почему его так далеко несет? Рыба тащила лодку. Мы уже в нейтральных водах… До Турции пара миль осталась.
Мальчика нашли в кубрике лодки. Лицо его было красным, под глазами черные круги, губы растрескались и покрылись коростой. Кольчугин на руках перенес мальчика в мотобот и положил на одеяло под козырьком. Мишико намочил в воде чистую тряпку и приложил к губам мальчика:
– Он сейчас будет просить пить. Надо давать по глоточку. Кормить надо тоже осторожно. Автандило, у меня там, в бардачке, кубики бульона и лапша. Скипяти воду и завари в кружке. Посмотрите, почему у него нога так замотана? Вон кровь, на борту…
Только сейчас папа мальчика заметил, что на голове сына появился второй белый клочок волос. Он появился над противоположным виском и был точно такого же размера, как и прежний. Словно скопированный. Первую седину можно было отнести к рождению мальчика,
